— Думаешь, нам разрешат? А зачем поварихам это надо? — сомневается собеседница.

— За деньги, Лен! За деньги! У них зарплата сто пятьдесят рэ в месяц, а мы им по десятке за вечер дадим.

— А ещё! — хлопает в ладоши Ленка.

— У нас посидеть в клубе, выпить тоже трудно будет, наверняка воспитатели заглянут, и готовить, опять же, самим надо будет, зато можем и танцы устроить, я магнитолу взял и идти никуда не надо.

— Я подумаю, — величественно сообщает королева и, вертя попкой, уходит.

Ну, деловая она, подумает. И чтобы оставить последнее слово за собой кричу:

— И хватит задницами вертеть, а то драться нам с Бейбутом придётся потом с местными.

Услышала, пошла нормально. Хотел пойти поспать, но пацаны заманили меня поиграть в карты, просидели до половины двенадцатого за тыщей, когда пришёл в свою комнату уже все мои архаровцы спали. Утром подъем в шесть утра, завтрак в семь, нахожу самую главную повариху.

— Клава Митриевна, вот пятёрка на ужин, придём опять поздно не в шесть, а в восемь, будет тут кто?

— Оставлю Машку, она чего-то вас полюбила уже, — засмеялась мастер поварёшки-сковородки.

Тут в столовой появилась Ленка. Поздравляю её, обещая подарок вечером. Мне милостиво разрешают поцелуй. Будто орденом наградила, смешная.

Идём на работу. Вы думаете, я сразу стал кирпичи класть? Нет, надо проверить фундамент. На этот раз мастер, кроме рулетки, шнура и колышек, принёс нивелир.

— Опалубку будешь снимать? — понимающе спросил он.

— Опалубку только завтра, пусть больше суток посохнет, — возражаю я, видя, что руки работу помнят — залил ровно.

Сразу поговорил насчёт дня рождения в столовой, но получил облом. Столовую разрешили только под поминки и свадьбы использовать им. Зато дал совет насчёт устройства праздника самим. Можно заказать в столовой еду на вечер, никаких шашлыков, котлетки им делать привычнее.

В магазинах пусто. Крупы, макароны, консервы, хлеб, чай, конфеты подушечки «дунькина радость». Водка, но нам её не продадут и утром она продается. Табак, махорка, селёдка солёная бочковая.

— Вот сосед мой продал бы вам мяса, но нет возможности, некому свинью забить, а он не умеет, а ведь на сегодня планировал, но забойщик в запой ушёл. Два дня он её готовил, не кормил, — бормотал Андреич.

— У меня отец забойщик, я сам могу забить, учил он меня. Иди, договаривайся, забью и разделаю, — удивляю я мужика.

— Врёшь? Чего я пойду, позориться только, с меня потом спросят, — не согласился Олег Андреевич.

— Ладно, дай ещё раз план постройки посмотреть, — оборвал я его, решив отложить думки о днюхе до обеда.

Пристройка будет одноэтажная, но двухкомнатная, и предназначена она для нового доильного комплекса, большой нагрузки не будет. «Такую можно за неделю поднять до потолка нашим составом», — прикинул я. Но вот, если сделаем всё быстро, заплатят ли нам положенное? Не уверен, значит, работаем не спеша. Сегодня вообще не трогаем ни опалубку, ни торчащую из неё арматуру, займёмся коровником.

Первое что бросилось в глаза это количество навоза на досках. И это ещё чистили с утра! Как так засрать можно, ведь проход окаймлён кормушками, следовательно, корова стоит мордой к проходу. Доски и вправду погнили, то там, то тут проломлено, тут и ходить опасно.

«Вот черти, если не своё, так и следить не надо?» — злюсь я.

— Доски есть, хорошие толстые, распилить их по размеру надо, но на пилораме напилят, размеры только им дать, — говорит бригадир.

— Весь пол, по уму, надо менять, под слоем навоза и не видать, что сломано, — огорчённо говорю я.

— Весь так весь, немного больше заплатят нам, — радует Андреич.

Зову ребят, все морщат носы от ароматов коровника, даю им задание найти, где доски крепятся к лагам и измерить длину и ширину досок. За сегодня есть план заменить первую часть пола. Сзади коров копошился работник, молодой парень, как бы не из тех, кого я вчера отоварил. Характерно так фингалом светит и смотрит злобно. Его заданием было запускать конвейерную ленту сзади коров, ну и перед этим нагребать на эту ленту отходы. Нагребёт, нажмёт на кнопку, лента увезёт груз. Интеллектуальный труд, но кому-то делать его надо. Доярки, разумеется, уже ушли, они утром затемно приходят. Работа спорится, ребята отдирают доски вместе с грязью и выносят их за коровник, на их место прибивают новенькие доски, а я… дою коров. Доят вручную, и подоили плохо — не выдоили, о чём я заметил бригадиру, на что получил ответ:

— Шурка забухала, её коров доили последними, все вместе, а тут машина приехала и ждала их, вот и схалтурили.

Пришлось показать класс дойки, чем удивил абсолютно всех. Крутой боец — и коров доит, а мне жалко животных. Зато бригадир посмотрел, как я ловко дою коров, и побежал к соседу договариваться насчёт забоя свиньи. Работы я не стеснялся. Зато на обед кроме борща, гороховой каши с мясом и чая, был ещё бидончик молока, выделенный мне за работу. Обед привезла Машка, причём не сама, на телеге. Нам всем досталось и по булочке, ещё горячей, а Аркашке — две. Ему и борща налили поболе, чем нам. И грудь показывали в разрез, наклоняясь пока наливали супчик. Аркаша у нас не уедет отсюда девственником, я чувствую.

После обеда работать было лень, да и я скорректировал свой трудовой день в виду забоя свиньи. Ребята уже руку набили, доски отдирать и прибивать новые. За полдня, поменяли метра четыре погонных прохода, и я, наконец, понял, чего тут такая грязь. Оказывается, тракторишко катается по доскам, привозя корм и грязь с улицы. Вот для отходов конвейер приспособили, а для кормления нет. Он сильно ругался на разобранный пол, пришлось буквально по одной снимать доску и укладывать новую, а она чуть уже! Ещё одним гемором было количество лаг, к которым крепился пол, чуть ли не через полметра, а гвозди забивать надо было вручную!

Иду на забой свиньи, вернее, еду с Машкой на телеге. А красивая она девка, но не в моём вкусе, вроде и попа и грудь имеются, а талии нет, а мне нравится, когда есть.

Так-с, что у нас тут, свинья уже со связанными ногами, инструмент, вроде кувалды, паяльной лампы и ножей, емкости под мясо и кровь, в основном тазики и ванны, хозяин, мужик лет сорока, тощий как запойный алкоголик и выглядит соответствующе.

Хозяин отпросился на полдня с элеватора, где работают наши остальные парни. Девочек, кстати, определили в курятник и гусятник, а высвободившийся оттуда персонал отправили тоже на уборку зерновых. В Сибири конец августа — самая пора для уборки. Я видел кучу незнакомых комбайнов «Енисей -1200», похожих на нашу «Ниву», и уверен, такого же шняжного качества. Ничего посолидней, вроде «Дона», тут нет, значит, урожайность низкая.

Сразу договариваюсь с хозяином об оплате, мне предложили пять килограмм мяса. Много, мало? Если перевести в рубли, то будет процентов десять от средней российской зарплаты, то есть тысячи четыре-пять. Вот и зачем я перевёл? Я же никогда не платил, и сколько стоило это в будущем, не знаю. Растерявшись, соглашаюсь, но с уговором, что мне ещё продадут столько же по три рубля за кило.

Хозяин смотрит на меня скептически, но я показываю класс. Батя сейчас мной бы гордился. Начну с того что я не бил свинью в сердце, а, подвесив, пробил в шею, перерезав яремную вену и сонную артерию. Это сразу ускоряет работу, не надо вычерпывать из грудины кровь.

— Кувалда не потребуется, — киваю я на инструмент.

Осмаливаю лампой тушу и отдыхаю, пока шкуру моют теплой водой. Затем процесс отработан: отделил голову, вырезал брюшину и так далее. За три часа управился, мяса вышло килограмм сто семьдесят, а если учесть ещё пяток свиней у мужика в загоне, то можно и не работать, одним мясом и заниматься. О чем я и сказал довольному хозяину.

— Мал ты ещё, а комбикорм где воровать? — по-простому пояснил он плюсы работы в колхозе.

Встал вопрос, а как мне довезти мясо до клуба? А вернее даже сначала надо до фермы, проверить там своих работников.

И, видимо, задал я вопрос вслух, так как хозяин предложил привезти к клубу, если надо, на мотоцикле.